21:30 вечера

Агро отрыла дверь и включила свет, входя внутрь.
-Ну вот мы и у меня дома. - Улыбнулась девушка, заводя подругу и запирая за ней дверь. -Уже поздно, так что нам лучше сразу лечь спать. - Она разулась, сняла кепку и прошла в спальню, ведя за собой Йоко.
-Будешь спать рядом со мной, на диван не пущу, он мне дорог, а кровать благо большая, хоть и односпальная. Моё место у окна. -Переодеваясь в ночнушку и развешивая свои вещи в шкаф, сказала – а скорее утвердила - Агрония.
-Это тебе, переодеться. -Девушка протянула ночнушку из шелка с синими кружевами. -Другого нет, а переодеться надо. -Она легла в кровать и посмотрела в потолок, пытаясь проанализировать весь день, но это выходило не важно, поэтому Агро бросила эту затею. [Не сегодня.]
-Если утром услышишь нечто не из мира сего орущее, не обращай внимания - это будильник. - поворачиваясь к окну, пробурчала Стехи Йоко, ложащейся в постель. - его просто надо положить на бок - заткнется. - Сонно прибавила она.
-Спокойной ночи. - через несколько минут, девушка уже тихо спала."
Эстри: "Оказавшись в квартире Агронии, Йоко замолкла и не сказала ни слова. Пожав плечами, она переоделась в ночнушку и легла рядом с девушкой. «Довольно забавное ощущение. Последняя девушка, которая лежала рядом со мной, была Акина.» Эстри вздохнула. Ей так сейчас не хватало любимой. Хотелось обнять её, прижать к себе, поцеловать милые губки.
Йоко смущённо пристроилось боком к тёплой спине Агро и закрыла глаза.
- Снов…
Эстри не почувствовала, скорее поняла, что она снова находится здесь. Даже не понадобилось открывать глаз, это бы не имело значения. Она снова здесь, в месте, где царит Тьма, абсолютная и бесконечная. «Зачем я здесь? Я здесь опять… за что?» Её мысли эхом отражались вокруг, разрезая пустоту, разрезая плоть (или из чего она там состояла), словно острым клинком. Чем больше мыслей, тем больше боли, накапливающейся и отражающейся в пустоте во много раз. И вот уже снова, в который раз, куда ни глянь, что не подумай – везде только тьма и боль, и как будто её самой уже не существует. Одна. Совершенно одна. В темноте.
«Совершенно одна… совершенно… совершенно…» - билось в голове Йоко. Обычно, когда боль достигала своей наивысшей точки, разум уже не мог выдерживать этого, и она просыпалась. Но не сейчас.
Не выдержав, сенс закричала, сама не понимая, что кричит. Боль не отступила, тьма не рассеялась, но что-то изменилось. Ей уже было всё равно. «Как же я устала... устала от всего этого.» Йоко огляделась, хотя смысла в этом не было. Вокруг было всё так же темно. Она попробовала протянуть руку, но в этом тоже не было смысла, так как она ни почувствовала этого, ни увидела собственной руки. «Как всё это бессмысленно…» - подумала она, и вот, что странно: не заметила, как стало больнее. Словно она, переступив ту грань, когда становиться слишком больно, перестала её чувствовать. «Уже неважно…» Впервые за всё время, Эстри улыбнулась во сне. Даже как будто стало легче дышать, как только она это поняла.
Постепенно девушка привыкла к этому состоянию и к окружающему её мраку. Он больше не казался бездной, стал мягче, и даже как будто теплее. Боль притупилась и отошла в дальние уголки сознания. Йоко почудилось, будто она лежит на кровати. Она открыла глаза (первой мыслью было «Как такое возможно!»), и увидела, что действительно лежит в кровати в какой-то незнакомой комнате. Вокруг не было ни темно, ни светло, но всё состояло как бы из белых линий на чёрном фоне. Девушка поднялась и огляделась. Каждую вещь было отчётливо видно, несмотря на такое сюрреалистическое пространство. «Уж не моё ли это воображение? – подумала она, - Уж больно напоминает фантазию.» Йоко встала и прошлась по комнате. Заглянула в зеркало, провела пальцем по столешнице, села на стул. И поняла, что это всё настоящее. «Не понимаю. Где я?»
Раздвинув шторы, Эстри выглянула на улицу. Внизу, по таким же прочерченным в черноте улицам, сновали безликие прохожие, двигаясь словно в тумане, на ощупь. Йоко открыла окно и влезла на подоконник. Как ни странно, никто не обратил на неё внимания, даже когда она, расправив крылья, спланировала на тротуар. Кто-то тут же столкнулся с ней, но она скорее догадалась об этом, нежели почувствовала – столь бестелесным был тот, кто врезался в неё. Йоко повернулась к нему, но призрак лишь что-то прошептал и нырнул в поток таких же, как он. Девушка огляделась. Безмолвно, беззвучно, в абсолютной тишине двигался поток безликих призраков, по чёрным улицам, огибая её, словно незаметное препятствие.
«Это же… - Эстри усмехнулась, - Это же Токио… - девушка не выдержала и рассмеялась, - Мой родной город! Воистину, для меня он именно такой!»
Отсмеявшись, Йоко засунула руки в карманы джинс и побрела вдоль улицы, довольно мурлыча про себя какую-то мелодию. Постепенно она перестала замечать толпу призраков вокруг себя и начала слышать лишь свои мысли, которые до сих пор ранили в самое сердце. «Это Токио, сомнений нет. Но почему именно такой? Неужели это всё мне настолько безразлично, что его жители для меня как тени во тьме? Нет, быть этого не может. За что же тогда я сражаюсь? Ксо, неужели я клялась ни за что?!»
Внезапно рядом прошёл кто-то. Не то, чтобы эту тень было легче отличить от остальных, но её присутствие ощущалось явственнее. Йоко подняла глаза, но увидела только удаляющуюся высокую фигуру. Девушка могла бы поклясться, что, будь в этом мире хоть капля цвета, та фигура была бы зелёного цвета. Оставив раздумья, Эстри бросилась за ней, но было уже поздно – тень скрылась в потоке. «Чёрт, неужели… это Незуми?»
Йоко двинулась дальше. Беззвучно с чёрного неба полил дождь, белыми росчерками размазывая пространство вокруг. Тени испугано растворились в домах, стоило ему начаться, и девушка осталась одна под дождём. Он был каким-то странным, как и всё в этом городе, он обжигал, словно искры от костра. Но Йоко даже и не думала укрыться от него, и вскоре привыкла и к этой боли. Мысли не покидали её, пока она шла по опустелым улицам, как вдруг беззвучие нарушил звук, эхом отразившийся (как, впрочем, и всё здесь) в пространстве. Кто-то плакал. Эстри, испуганно оглянувшись, побежала на звук, и вскоре нашла в подворотне хрупкую фигурку девушки, съежившуюся под дождём. Сердце Йоко дрогнуло. «Это… это…» Она подбежала к девушке и упала на колени рядом с ней.
- Акина! – беззвучно слетело с её губ. Однако та даже не пошевелилась, чему Йоко нисколько не удивилась. Тогда она протянула руку и коснулась плеча Акины. Она подняла испуганный взгляд на Эстри и исчезла.
- Стой! – Йоко вскочила и быстро оглянулась, ища знакомую фигуру девушки. Она появилась как раз в том месте, откуда пришла сенс, - Стой, подожди!
Но как только Йоко подбежала к ней, Акина опять исчезла.
- Проклятие, проклятие, проклятие! – крикнула девушка и упала на колени, - Какого чёрта! «Даже здесь… в моём воображении, ты ускользаешь от меня.»
По щекам потекли горючие слёзы. Действительно горючие, их прикосновение жгло щёки огнём. Дождь прекратился. Призраки снова высыпали на улицы, но Эстри не замечала их, ей было всё равно. Встав, она вытерла глаза и побрела дальше по улицам.
Долго ли, коротко ли, ноги привели её к синтоистскому храму, что стоял в районе Харадзюку. Он пустовал, внутри, во дворе никого не было. Это показалось Йоко хорошим местом, где она смогла бы отдохнуть от призраков. Войдя, она направилась через сад по аллее прямо к храму. Оказавшись внутри, Йоко огляделась и стала медленно брести к алтарю. Но по мере того, как она это делала алтарь начал подниматься, словно пик холма, а стены храма растворяться в иллюзорном воздухе. Дойдя до сияющего звездой камня, сенс оглянулась. Склоны холма заполнили призраки и тени (среди них, как показалось Йоко, мелькнули знакомые фигуры), все они смотрели прямо на неё. Хоть и не было у них лиц, но Эстри это чувствовала.
- Они все ждут тебя, - сказала появившаяся рядом с девушкой Аме.
Йоко обернулась. Оковы Небес сейчас была не такая, какой она видела её в последний раз. Юная богиня не улыбалась, глаза её были печальными, и одета она была во всё чёрное.
- Чего они ждут? – спросила Йоко.
- Заклинания, - ответила богиня, - Твоего заклинания.
Эстри оглядела толпу. Тени безмолвствовали, если не считать гулом толпы тихий шелест, напоминавший шорох ветра в тростнике. Сенс кивнула и преклонила колено перед Аме.
- О та, что темнее сумерек и самой безлунной ночи. О ты, чья ненависть к врагам столь же велика, как велика любовь к детям. О ты, сияющая, словно золото над мрачными океанами хаоса. Во имя твоё, погребённое в древности, во славу твою я присягаю тьме. Я предаюсь в твои тёмные объятья! Пусть те безумцы, что противостоят нам, будут уничтожены нашей с тобой единой силой!
Реальность треснула и, рассыпавшись на пыль, была унесена ветром. Йоко подняла глаза. Над ней, в необразимой дали простирались золотые цепи молний, рвущие бездну в клочья.
- Знаешь, почему на мне были чёрные одежды? Я в трауре. Я вот уже сколько тысячелетий оплакиваю Хагадан.
- Неправда! – Йоко вздрогнула во сне и очнулась. Пару секунд ей понадобилось на то, чтобы сообразить, где она находиться. «Ксо…»
Эстри взглянула на часы. Половина третьего ночи. «Надеюсь, я не разбудила Агро» - вздохнула сенс и легла снова на спину. Сон был более чем странным, особенной странностью было в нём присутствие Аме. Но соображать в половине третьего ночи Йоко без особой нужды не хотела, а потому снова закрыла глаза."

Город казался типичным до тошноты. Как и все тошнотворные города этого тошнотворного мира. Гетто оставались гетто, районы богатых сословий - районами богатых сословий. Этот район не представлял ничего нового.
Карл шел на тусклые огни вывески бара, привычно переступая мутные лужи. Дело близилось к полуночи и желание выпить крепчало с каждой минутой. Он ускорил шаг и оказался прямиком у входа в очередую злачную забегаловку. "Улей? Ладно, посмотрим на пчел."
Бродяга толкнул дверь, машинально прищурил глаза и вошел. Ничего нового он не увидел. Бильярдные столы, с уже изрядно потертым сукном, дряхлые игровые автоматы...
А вот коллекция алкоголя за спиной бармена его порадовала. Во рту возникло знакомое ощущение, мозг привычно отключил тревожное сообщение о неимении денег в карманах, а в ногах возникли волны, которые уже несли бренное тело в бухту покоя и радости.
-Я бы хотел выпить виски.
Даже голос, и без того хриплый, стал похож на скрип патефонной иглы по пластинки.
Бармен равнодушно повернулся и потянулся за бутылкой.
-Бармен, я хотел бы выпить виски, а не вина для причастия. Руку на ряд выше и на четыре бутылки левее. Ага, это сгодится.
Стакан был отмыт неважно, но сейчас все внимание Карла притягивала янтарная жидкость внутри. Он выпил, поставил стакан на стойку и пальцев пододвинул его ближе к бармену.
-Повторите, будьте любезны.
Цикл повторился.
-И еще, с вашего позволения.
Дальнейшие три стакана он заказал не прибегая к услугам своего речевого аппарата, бармен оказался способным и догадливым.
По телу разливалось приятное тепло. Руки перестали дрожать и уже нащупывали в кармане пачку сигарет.
Поток мыслей выровнялся и потек плавнее, омывая берега воспоминаний о прошлых днях.
"Было много городов.. Много песен.. Много женщин.. Хорошие времена. Плохие времена. Единственное, чего я хотел - чтобы люди говорили: "Он действительно умел играть. Он был хорош."
Бродяга щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, и указал на пустой стакан.
-Продолжай, сынок. Остановишься когда я тут упаду замертво.
-А у тебя найдется, чем заплатить, папаша?
Карл затянулся сигаретой, уставился в глаза бармену и выпустил дым в потолок.
-Конечно найдется, в чем вопрос.
Выглядел он очень уверенно. И даже беспечно, будто у него и впрямь в карманах были деньги.
Бармен купился и налил. "Как всегда, старина, все как всегда..."
На сцену вывалился какой-то потрепаный ансамбль, сделал вид, что настроился и принялся исполнять. Карл морщился, хотя в глубине души признавал, что певичка в облегающем платье вполне сносно ласкает голосом слегка фонящий микрофон.
Как обычно захотелось сыграть. Встать, пинком под зад отправить со сцены юнца с гитарой и сыграть. Саркастически усмехнуться, когда контрабасист захлебнется и собьется, не успевая за его темпом. Узнать, наконец, на что способна эта певичка в черном.
Он улыбнулся. "Не сегодня, старина, не сегодня."
-Приятель, пора бы и заплатить.
Голос бармена раздражал. для начала Карл просто не подал виду, что услышал.
-Эй, я это тебе сказал.
Его (бармена) рука фамильярно легла на потертое плечо пиджака. Карл лениво сбросил ее и бросил через плечо:
-Я не твой приятель, сынок, протри-ка лучше стаканы, они у тебя грязные.
Бармен снова ухватился за плечо и развернул бродягу к себе.
-А ну-ка заплати, старикан, пока я сам не выбил из тебя деньги.
-Легче, сынок. Неужели твой папашка не учил тебя как нужно обходиться с пожилыми людьми?
Бармен свирипел на глазах. А деньги все никак не хотели появляться в карманах. Можно было достать пистолет, или схватить за волосы бармена и приставить к горлу бритву. Но так не хотелось петь старые песни в новом городе.
"В конце-концов не стоит сразу привлекать к себе внимание на новом месте."
-Плати гребаные деньги или я вытрясу из тебя все твое пожилое дерьмо!
"Еще пару минут и он полезет через стойку."
-Спокойно, сынок. Почему бы нам просто не поговорить, давай сядем и все обсудим.

Через две с половиной минуты Карл на приличное скорости вылетел из дверей бара и чудом умудрился не упасть в лужу.
-Сынок, на мне была шляпа!
Шляпа вылетела следом в приоткрытую дверь, сопровождаемая словами бармена о том, что если он еще раз сюда придет - останется без зубов.
Музыкант одел головной убор, ухватился поудобнее за ручку кейса с гитарой и побрел в поисках места ночлега.

Бар "Улей" => Парк Асакуса

Рен уже проснулся, но глаза открывать не спешил. В сознании весьма отчётливо сохранились события необычного сна. Мысли роились в голове лишь нагоняя усталость. «Надо подниматься с постели», - решил Рен и открыл глаза. В комнате веяло ночной прохладой, но темнота уже успела раствориться. «Скоро взойдет солнце. Неплохо было бы встретить рассвет» Рен, стараясь не разбудить родителей, вышел из дома. Вот-вот на горизонте должно было показаться восходящее светило, озарив своим светом небесный простор. Сине-серое небо на востоке стало понемногу приобретать более нежные оттенки: жёлтого, оранжевого и красного цветов. Когда горизонт залился ярким, пылающим заревом – из-за верхушек деревьев, виднеющихся вдали, показался краешек солнечного диска. Не боясь спалить глаза, Рен вовсю любовался этим моментом. Солнце, из-за длительного наблюдения казалось белым, переливающимся диском. Понемногу начали слезиться глаза. Рен счастливо улыбнулся и плотно сомкнул веки. Солнце словно переместилось внутрь его – Рен видел его так же отчетливо и тепло разливалось по всему телу. «И всё же, тут чего-то не хватает, а если точнее – кого-то… Как здорово было бы встретить рассвет с любимым человеком….» *В памяти зачем-то возник образ девушки-сенса из сегодняшнего сна* «А у нее замечательная улыбка, жаль мы знакомы на самом деле…»

Незаметно, солнце полностью вышло над горизонтом, и теперь его свет стремглав, разносился по округе, оставляя от ночи лишь небольшие, темные островки. Рен сделал небольшую зарядку, окунулся в холодной воде бассейна и, нарвав в огороде немного зелени, направился в дом. Как ни странно, отец и мать просыпаться не спешили и завтракать пришлось в одиночестве. Окончив трапезу, Рен взял в руку Элони и направился в бункер, где обычно проходили его тренировки. Тосака Дзен никогда не ругал Рена за его тягу к боевым искусствам, даже создание тренировочной базы прошло не без его помощи.

Вход в бункер располагался внутри небольшого гаража, вмещающего в себя максимум одну машину. Помещение хорошо освещалось, благодаря отопительной системе, тепло тут было даже зимой. В конце гаража стоял верстак и несколько шкафов с инструментами. На деревянном полу, около одного из верстаков, была видна выемка, ухватившись за нее можно открыть люк, ведущий в небольшую нишу под полом. На дне ниши скрывается ещё один люк, на этот раз железный – он и является входом в бункер. Система безопасности была проста до безобразия: люк закрывался на несколько затворов, открывать которые необходимо по строгой очередности, не соблюдение которой ведет к автоматической блокировке. Рен открыл оба люка и спустился в бункер. Воздух отличался от внешнего, но застоя не чувствовалось – вентиляторы, связанные с системой очистки работали без сбоев. Бункер состоял из трех зон и общего коридора: жилая зона, зона хранения и довольно большая – тренировочная.

Первым делом, Рен скинул с себя кимоно и переоделся в более удобную для тренировок одежду. Черные штаны из непромокаемой ткани отлично справлялись со своей задачей и не сковывали движений. Застегивались они на поясе кожаным ремнём, с петлёй для крепления катаны и ножнами для ножей. Темно-синяя майка плотно облегающая тело и кожаные перевязи, на которых Рен закрепил два комплекта сирюкенов, дополняли тренировочной форме функциональности, не понижая при этом маневренность. На ноги Рен надел кожаные сапоги, плотно сидящие на ноге благодаря кожаным тесемкам.

Тренировку Рен начал пятнадцатиминутной пробежкой с переменным ускорением, затем последовал комплекс упражнений на растяжку. Мышцы приятно наливались усталостью и напряжением. Каждое движение он старался делать максимально осознанно, контролируя своё тело на 100 %.
Закончив разминку, Рен включил механизм движущихся мишеней. Установив среднюю скорость движения манекенов, Рен отошел к стартовой отметке и разложил перед собой набор метательных ножей. Первые пять мишеней Рен поразил быстро, почти молниеносно, направляя ножи в тело манекена одними лишь движениями кисти. Когда рука привыкла к давно не использовавшемуся оружию, Рен стал делать более точные броски, отправляя нож прямо в сердце или голову манекена. Добившись результата, когда все пять ножей подряд попали прямо в цель – Рен вновь подошёл к пульту управления и перевел механизм на более высокую скорость. Манекены теперь стремительно проносились перед взглядом Рена, вращаясь вокруг своей оси, следуя при этом по криволинейной траектории, задаваемой направляющими. Теперь точность попадания зависела не только от быстроты реакции, но и от умения сделать бросок на опережение. Пропустив первые три мишени, Рен всадил два оставшихся ножа прямо в цель. Со второго захода удалось поразить три мишени, с третьего – снова только три. Кисть уже устала и ноющая боль не давала сосредоточиться и сделать прицельный бросок. Мелкими капельками на лбу проступил пот, но Рен не желал останавливаться. Спустя ещё пару заходов, ему все же удалось поразить все пять мишеней. Отключив механизм, Рен собрал все ножи, выпущенные им в процессе тренировки и положил их в ящик. Боевой комплект – два удлинённых ножа и сирюкены он сразу закрепил на свои места на поясе и кожаной перевязи.

Пришло время для самой любимой части тренировки – боевому танцу. Рен включил старенький магнитофон, стоящий на столе, и медленно, с достоинством, достал из ножен Элони. Небольшой кивок невидимому сопернику означал начало состязания. Рен двигался в такт музыке, словно заправский танцор и в то же время – умелый фехтовальщик. То и дело он делал стремительные выпады, пируэты, или уклонялся, уходил в сторону от атак невидимого соперника. Темп музыки ускорялся и Рен, стараясь не отставать, ускорялся сам. Белыми вспышками мелькало острие клинка, рассекая воздух раз за разом. Движения сливались в один неистовый, стремительный танец, в котором победителем окажется тот, кто с достоинством выдержит до конца мелодии. На лице у Рена сияла улыбка, глаза были закрыты – он полностью дав волю своим чувствам, ощущениям, ритму. Тело двигалось само по себе, даже рукоять Элони стала, словно, одним целым с рукой. Рен то кружился вихрем, то перепрыгивал с места на место, то и дело отражая удары невидимого противника и нанося свои. И вот напряжение начало постепенно стихать. Мелодия стала спокойнее, движения Рена тоже обрели размеренность и грациозность. На смену стремительности и безумию пришла плавность и рассудительность. Теперь выпады были молниеносно быстрыми и точными, поражая невидимых противников один за одним. И вот мелодия затихла. Рен некоторое время ещё продолжал движение, но вскоре и он прервал свой танец. Опустившись на колени, Рен оперся на рукоять Элони и застыл неподвижно, словно окаменев. Танец продолжался внутри его: дальше играла музыка, тело кружилось и удар за ударом рассекали воздух, поражая свои несуществующие цели. Рен ощутил легкую дрожь, тело переполняла энергия, не понятно как сохранившаяся после тяжёлой тренировки и рвущаяся наружу.

«Создатель, спасибо тебе за помощь и поддержку, за мудрость данную для принятия важных решений, за смелость и спокойствие перед предстоящей битвой! Спасибо тебе за это тело – здоровое и сильное, способное выдержать всю тяжесть испытаний! Спасибо тебе за то, что научил меня чувствовать и доверять Элони, видеть её глазами, в то время как мои закрыты; двигаться, продолжая танец, даже если музыка давно стихла! Спасибо тебе!» Рен открыл глаза. В теле пульсировала жизнь, в каждой клеточке! Это захватывало и побуждало жить дальше, двигаться, кружась в бесконечном танце. Поднявшись с колен и накинув на плечи старый кожаный плащ, он направился к выходу, полностью удовлетворенный прошедшей тренировкой.